Тэлли скованно кивнула. Жрец держал в руке дешевый,некачественный нож, а она вспомнила о том, как чуть было не закончилась еепервая встреча с его сородичами. Ведь ее могла постигнуть судьба отца Эндрю.

— Но почему?

— Почему, Юная Кровь? Потому что я — его сын.

— Нет, я не об этом. Почему чужаки хотели убить твоегоотца? Или вообще кого-то из вашей деревни?

Эндрю сдвинул брови. Похоже, вопрос показался ему странным.

— Пришел их черед.

— Как это?

Он пожал плечами.

— Мы убили летом. Они должны были отомстить.

— Вы убили… одного из них?

— Это была наша месть — за убитого раннейвесной. — Он холодно усмехнулся. — Тогда я был в боевом отряде.

— Так это вроде расплаты? А когда же это все началось?

— Началось? — переспросил Эндрю и уставился налезвие своего ножа, будто пытался что-то прочесть на зеркально-тусклойповерхности металла. — Так было всегда. Они чужаки. — Онулыбнулся. — Я порадовался, когда отряд вернулся с тобой, и никого неубили. Так что очередь по-прежнему за нами, и я еще смогу отомстить за смертьотца.

Тэлли не могла произнести ни слова. За считанные секундыЭндрю Симпсон Смит превратился из скорбящего сироты в какого-то… дикаря. Егобледные пальцы с такой силой сжали рукоятку ножа, что совсем побелели, будто изних вытекла кровь.

Тэлли отвела взгляд от ножа и покачала головой. Нечестнодумать об Эндрю как о нецивилизованном дикаре. То, о чем он говорил, так жестаро, как сама цивилизация. На уроках в школе рассказывали о кровной мести. Аржавники пошли еще дальше, они изобрели оружие массового уничтожения, ониразрабатывали все более и более страшные, смертельно опасные техническиесредства, пока в конце концов не поставили всю планету на грань гибели.

И все же Тэлли не могла избавиться от мысли о том, насколькожители лесной деревушки не похожи на всех ее знакомых. Она заставила себяпосмотреть на Эндрю, со зловещей радостью сжимающего рукоятку ножа.

И тут она вспомнила слова доктора Кейбл. «Человечество — раковаяопухоль, а мы — лекарство от этой болезни». Современные города строились, чтобыпокончить с подобными проявлениями человеческой природы. Отчасти что-то такоевыключала в человеческом мозгу Операция Красоты. Мир, в котором выросла Тэлли,представлял собой стоп-кран, призванный разорвать жуткий замкнутый кругистории. А эти люди — всего лишь такие, какими их создала природа. Тэлли выпалслучай воочию увидеть естественное состояние человека. И она сама, покинувгород, тоже могла когда-нибудь стать такой.

Если только доктор Кейбл не ошибается. А вдруг есть другойвыход?

Эндрю отвел взгляд от ножа и, убрав его в ножны, показалТэлли пустые руки.

— Но не сегодня. Сегодня я помогу тебе найти твоихдрузей.

Он радостно улыбнулся.

Тэлли перевела дух. У нее мелькнуло желание отказаться отего помощи, но больше ей не к кому было обратиться, а кто знает, какие ещеопасности могут таить леса, отделяющие ее от Ржавых руин… Например, тутнаверняка обитает немало людей, которые сочтут ее «чужаком». В такой глушиморозной зимой даже вывих лодыжки может оказаться смертельным, не говоря уж онападении вооруженных местных жителей.

Ей был нужен Эндрю Симпсон Смит, вот и все. А он всю своюжизнь учился помогать таким, как она. Богам.

— Хорошо, Эндрю. Только давай уйдем прямо сегодня. Яспешу.

— Конечно. Сегодня. — Он почесал щеку в том месте,где у него начала пробиваться бородка. — К тем руинам, где тебя ждутдрузья? Где они?

Тэлли посмотрела на солнце. Оно еще не поднялось высоко, иможно было определить, в какой стороне восток. Наскоро прикинув в уме, онауказала на северо-запад, в сторону города, за которым лежали Ржавые руины.

— Примерно неделя пути в ту сторону.

— Неделя?

— Это значит семь дней.

— Да, мне знаком календарь богов, — немногосамодовольно отозвался Эндрю. — Но… целая неделя…

— Верно. Это ведь не так далеко, правда?

Прошлой ночью охотники гонялись за ней по лесу без устали.

Эндрю покачал головой. Его взгляд выражал восторг пополам сужасом.

— Но это за краем света!

Они тронулись в путь в полдень. Провожать их собралась всядеревня, многие принесли дары. Некоторые из подношений были слишком тяжелы, иЭндрю и Тэлли вежливо отказались от них. Но все же Эндрю набил свой заплечныймешок гадкими на вид полосками сушеного мяса. Когда Тэлли поняла, что онсобирается есть эту грязную пакость, она попыталась скрыть свой ужас, но это ейплохо удалось. Сама она приняла только один подарок — рогатку из дерева и кускакожи, которую ей преподнес один из местных мальчишек из ее «фан-клуба». Вдетстве Тэлли неплохо стреляла из рогатки.

Вождь благословил их в дорогу, а потом извинился, попросив уТэлли прощения за то, что чуть было не раскроил череп такой юной и прекраснойбогине. Эндрю все перевел. Тэлли заверила толстяка, что она ни слова нерасскажет старшим богам об этом недоразумении, и вождь, похоже, испыталнешуточное облегчение. Затем он одарил Эндрю мятым медным браслетом — в знакблагодарности за то, что юный жрец помог исправить ошибку охотников.

Получив подарок, Эндрю зарделся от гордости, поднял браслетнад головой, и толпа разразилась радостными воплями. Тэлли понимала, что внеслапереполох в жизнь этих людей, ее неожиданный визит здесь всех обескуражил ииспугал. В городе она могла произвести такой эффект, явившись на бал-маскарад ввечернем платье. Но действия Эндрю помогли всем немного успокоиться. По всейвидимости, ублажение богов являлось самой главной работой жрецов.

«Интересно, часто ли сюда сваливаются с неба красотки иликрасавцы из города?» — думала Тэлли.

Когда они с Эндрю ушли за пределы поселка, а увязавшихся заними детишек мамаши догнали и увели домой, Тэлли решила задать своему спутникунесколько серьезных вопросов.

— Скажи, Эндрю, много ли богов ты знаешь… лично?

Он погладил свою отсутствующую бороду и задумался.

— Со дня смерти моего отца боги не приходили. Тыпервая. Никто еще не знает, что жрец теперь я.

Тэлли кивнула. Она правильно угадала: этот юноша еще толькопривыкал к работе и положению, доставшимся ему по наследству, и чувствовал себяслегка не своей тарелке.

— Понятно. Но ты говоришь на нашем языке оченьправильно. Ты ведь учился не только у своего отца, правда?

Усмешка Эндрю получилась немного лукавой.

— Я не должен был разговаривать с богами, я должен былтолько слушать, как с ними говорит мой отец. Но порой, когда я вел кого-нибудьиз богов к развалинам города или к гнезду какой-нибудь новой незнакомой птицы,я все же говорил с этим богом.